Восточный вал - Страница 26

«Впредь сотрудников английских министерств следует набирать из выпускников иезуитских колледжей и богословских факультетов, тоже иезуитских, — подумал Черчилль, наблюдая как, пятясь, Крите вновь растворяется в преддверных сумерках. — Иезуитский орден — вот где кладезь истинных британских чиновников!». Он пытался вспомнить, в какой из колоний империи находится колледж, подаривший ему такого личного секретаря-иезуита, и не мог.

— Я внимательно ознакомился со списком выявленных СД и гестапо участников заговора против фюрера, генерал,

— Черчилль побарабанил пальцами по «Папке заговора». — Вы всерьез считаете, что в нем участвовало такое ничтожное количество людей, какое указано в ваших списках?

— Прошу прощения, сэр, но…

— Их здесь слишком мало, генерал, — кинжально впивался премьер указательным пальцем в грубоватую кожу папки. — Непростительно мало.

О’Коннел — рослый, бурно лысеющий блондин, удивленно уставился на премьер-министра, плохо представляя себе, чем он недоволен. Черчилль просил предоставить ему «Папку заговора», и его, О’Коннела, люди подготовили его, максимально используя все имеющиеся источники и сведения: от копий судебных материалов до шифрограмм агентов и сообщений германской и итальянской прессы.

— Этот список максимально приближен к тем данным, которыми оперирует созданная рейхсфюрером СС Гиммлером Особая следственная комиссия Главного управления имперской безопасности, возглавляемая Генрихом Мюллером. Которая, как считают многие специалисты по Германии, и так слишком усердствует, истребляя невиновных.

— Кого-кого истребляя? — с трудом выкарабкивался из бездонной глубины своего огромного кресла Черчилль. — Невиновных?! И это заявляете вы, генерал «Интеллидженс сервис»?!

— Видите ли, сэр, мы стремимся к максимальной объективности сведений…

— «Невиновных» в Германии не существует, генерал, — наконец налег всей массой своего тела на угол письменного стола премьер. — Ни в штабе армии резерва, ни в штабе Верховного командования вермахтом, ни в рядах СС и гестапо, ни в рядах германского чиновничества. Для нас, англичан, невиновных в нацистской Германии не существует, поскольку в принципе существовать таковых в нынешней Германии не может.

— Но это решает Особая следственная комиссия РСХА.

— Вот как, — попыхивал сигарой Черчилль, — «особая, следственная»?! К вашей разведке они за помощью не обращались?

О’Коннел воспринял это, как очередную «премьерскую шутку», и продолжил:

— Замечу, что данная комиссия расследует причины заговора и, насколько мне известно, сейчас в ее распоряжении находятся списки основных заговорщиков. Большинство имен вам уже знакомы, — кивнул генерал в сторону «Папки заговора».

— А вам не кажется, что эта комиссия несколько подустала?

— Если наши агенты не ошибаются, — не понял его намека генерал, — в ее состав вошло более четырехсот гестаповцев и сотрудников СД. Даже трудно вообразить себе, какую массу абсолютно невинных людей способна погубить такая армия гестаповских комиссаров! И как она, подобно своре псов, станет упиваться собственной властью.

— «Способна», однако же до сих пор не погубила. Вот я и поинтересовался, не обращалась ли эта комиссия к нашей военной разведке. Потому что слишком уж мало в этом, составленном комиссией гестапо списке обреченных имен. Так почему бы агентам «Сикрет интеллидженс сервис» не помочь своим германским коллегам и не выдать всех известных им прямых заговорщиков, каким-либо образом причастных к нему, просто подозреваемых в причастности…

— Но, в таком случае, мы резко ослабим антигитлеровскую оппозицию внутри Германии, сэр.

— Несомненно.

Удивленно отшатнувшись, генерал похмельно покачал головой: он пока что ничерта не понимал!

— Получается, что мы будем сдавать Гитлеру внутренних противников режима, а значит, по существу своих союзников.

Прежде чем ответить, Черчилль долго водил над столом дымящей сигарой.

— Особая комиссия может ограничиться какими-нибудь пятью десятками казненных заговорщиков — и все! Мы же не должны допустить этого. Чем дольше германцы будут убивать друг друга — тем лучше.

— В принципе, так оно и должно быть, но высшие интересы королевства…

— Не вам, генерал, судить о высших интересах королевства, — грубовато прервал его Черчилль. — Чем больше этих германцев будет истреблено во внутренней борьбе, тем меньше останется истреблять нам. Руками самих же нацистов мы должны уничтожать не только германский нацизм, но и тот прусский милитаризм, который снова и снова провоцирует германцев на войну со своими соседями. В Первую мировую Германия не знала о существовании Гитлера и гитлеризма, однако это не помешало ей залить кровью половину Европы.

— Вот теперь мне наконец становится понятен ход ваших мыслей, сэр.

— Сейчас, в эти дни, ваши люди, генерал, должны «рыть» во сто раз усерднее, чем люди Мюллера и Скорцени. Немедленно свяжитесь с германским отделом Би-Би-Си, с радиостанциями… — пощелкал пальцами Черчилль, пытаясь вспомнить их названия.

— Работающими на разложение германских войск, — подсказал ему О’Коннел, — то есть с «Золдатензендер Кале», «Золдатензендер Айне» и другими.

— Составляйте для них все новые и новые списки «заговорщиков» из тех, которые действительно когда-либо проявляли себя в попытках свергнуть фюрера или хотя бы наладить связь с нами, американцами, русскими, кем бы то ни было другим; и из тех, кто никогда не имел никакого отношения к заговору, но близко знаком с кем-либо из заговорщиков, состоит с ними в родстве или служит под их началом. Тщательно отрабатывайте каждое имя, ставя под подозрение гестапо и СД все новые и новые десятки армейских и прочих чинов.