Восточный вал - Страница 35

Прежде чем подняться, генерал-инженер вопросительно осмотрел сидевших по обе стороны от него генералов, словно ожидал, что найдется кто-то, кто решится ответить фюреру вместо него или же подскажет правильный ответ. И генералы насторожились. Все знали, что Кренц — толковый, знающий фортификатор, но точно также всем известен был грубый, вспыльчивый характер этого пятидесятипятилетнего шваба, почти всю свою жизнь проработавшего в своей Швабии инженером какой-то крупной строительной фирмы.

— В зоне создания «Регенвурмлагеря» есть только один более или менее приспособленный к обороне замок. И он уже охвачен четырьмя дотами и одной линией окопов. Понимаю, что этого мало, оборону мы усилим. Но при одном условии, что постоянный гарнизон этой крепости будет сформирован хотя бы за две недели до появления в его окрестностях русских и польских частей, дабы можно было ознакомить его с особенностями подобной фортификационной обороны, особенностями боя в условиях средневековой крепости. Кстати, напомню, — голос Кренца становился все громче и резче, — что упомянутая вами, господин фюрер, Брестская крепость обладала постоянным гарнизоном, который отлично знал ее устройство, ее подземелья, все подступы к ней.

— Что из этого следует? — нервно проворчал Гитлер.

— Что следует? — явно заводился Кренц, забывая, с кем говорит. — Позволю себе напомнить, что, когда, еще во время подготовки плана «Вариант «Барбаросса», генерал фон Паулюс был назначен главным квартирмейстером вермахта, я предложил ему, а также одному из разработчиков «Плана Барбаросса», генералу Марксу, заняться инспекцией и укреплением всех германских крепостей. И Паулюс…

— Куда вас занесло, Кренц? — едва ощутимо толкнул его в бок сидевший рядом Фрицринг. — Только не Паулюс! — едва слышно проговорил он, зная, что после покушения слух Гитлера заметно притупился.

Подрастерявшийся Кренц взглянул на сидевшего слева от фюрера Мартина Бормана и увидел, как тот медленно повел из стороны в сторону своим квадратным подбородком, словно пытался утолить неутолимую зубную боль. Он тотчас же понял свою ошибку: упоминать сейчас, при фюрере, имя сдавшего русским свою сталинградскую группировку и сдавшегося в плен фельдмаршала Паулюса было непростительной глупостью, ударом ниже пояса. Но тут взыграли гонор Кренца и его швабское упрямство.

— Я понимаю, — еще резче произнес он, переведя взгляд теперь уже на фюрера, — что кое-кому неприятно слышать здесь имя фельдмаршала-предателя, ноя констатирую факт. А он таков, что уже тогда я предлагал инженерно укреплять и по-современному фортифицировать все имеющиеся в стране замки и крепости. Считая, что нельзя идти войной против русских, не подготовив страну к оборонительным боям. Но Паулюс, генерал Маркс и, конечно же, сам начальник генштаба Гельдер отвергли мое предложение, считая его пораженческим.

— Претензии теперь предъявляйте только Марксу и Энгельсу, — вновь вполголоса обыграл имя однофамильца основателя марксизма главный фортификатор «Альпийской крепости» Фрицринг.

С минуту Гитлер, не отводя глаз, смотрел на Кренца, как на городского сумасшедшего, пританцовывающего впереди похоронной процессии. Когда он зачем-то нервно ощупал свой боковой карман, возможно, для того, чтобы извлечь оттуда носовичок или таблетки, Кренцу в какое-то мгновение показалось, что сейчас он выхватит оттуда пистолет и пристрелит его.

— Мне, лично мне вы предлагали тогда свой план фортификации? — вдруг угрюмо, медлительно, с сонливым выражением лица, спросил Гитлер, поражая генерала от инженерии непредсказуемостью своей реакции.

— Нет, мой фюрер. Да тогда вы и не стали бы выслушивать меня.

— Правильно, не стал бы. Потому что тогда не время было выслушивать подобные проекты. Точно так же, как и сейчас — не время выслушивать ваши жалобы на Паулюса. Разве что хотите предъявить их бывшему фельдмаршалу лично? Могу походатайствовать перед Сталиным. Садитесь, Кренц. Чем чаще я выслушиваю людей, подобных вам, тем все больше убеждаюсь, что выслушивать вас не следует, поскольку вам понятен только язык приказов. Приказы вам нужны, приказы и только приказы! Поскольку ни один из вас самостоятельно мыслить не приучен, да, пожалуй, и не способен.

— Вам не кажется, что фюрер оскорбил меня? — довольно громко спросил Кренц у своего коллеги Фрицринга, когда они чуть не столкнулись в двери.

Но вместо ответа тот удостоил Кренца такого же взгляда, каким недавно «осчастливил» его сам фюрер.

20

Скорцени был занят чтением каких-то бумаг, и, чтобы не отрывать его от чиновничьеугодного занятия, Родль молча преодолел просторный кабинет и так же молча положил ему на стол несколько скрепленных листиков.

— Что это вы мне опять подсовываете, адъютант? — нервно подергались глубокие мясистые шрамы на левой щеке начальника отдела диверсий РСХА.

— Это не я, это Черчилль нам подсовывает, причем с каждым днем все настойчивее. Слишком уж навязчиво, должен вам доложить.

Отто пробежал взглядом две первые страницы и похмельно покачал головой.

— Еще один стенографический пересказ передачи английской радиостанции?

— Если быть точным, нескольких передач германского отдела Би-Би-Си и вещающей на рейх радиостанции «Золдатензендер Айне». Преамбулы в этих передачах разные, но в них названы десятки имен одних и тех же людей, которые, по мнению Лондона, состоят в заговоре против фюрера.

— Вы правы, Родль, почти одних и тех же, — задумчиво кивал обер-диверсант.